Все пытаются насильно нас чему-то учить. В лучшем случае с позиций Разумного, Доброго, Вечного. В худшем – с позиции Истины. Что такое разумное никто не определил, что такое доброе никто не знает, а вечного вообще никто не видел. Но умудренные и обогащенные всем этим знанием жаждут обременить нас неоплатным долгом за то, что сообщили нам Истину. Вот тебе истина совершенно безвозмездно, то есть бесплатно в изначальной и окончательной формулировке. Теперь ты никому ничего не должен!

ЧТО ТАКОЕ ИСТИНА?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Вопрос этот не является ни отвлечённым, ни праздным, ни академическим – от того, насколько истинны предположения, положенные в основу принятия решений, прямо зависит наша повседневная жизнь.

С одной стороны, попытка ответить на него выглядит чересчур самонадеянной, поскольку над ним бились лучшие умы человечества всю его известную историю, а с другой стороны – вполне своевременной по этой же причине – накоплено достаточно большое количество сравнительного материала.

Чем ближе к нашему времени, тем большее число представителей человечества охватывала идея самоубийства в силу невозможности найти смысл жизни и достичь счастья. Всё большие масштабы взаимного истребления под флагом различного понимания истины, как оказалось, проблемы достижения счастья тоже не решают.

Сегодня в распоряжении человечества оказалось достаточное количество средств, чтобы либо покончить с собой всем скопом, либо начать жить счастливо.

Так что именно сейчас время сделать очередную попытку – для этого есть как задачи, так и средства.

Начать, вероятно, надо с предшествующего вопроса – «а вообще истина существует?», если мы до сих пор никак не можем её определить, и, следовательно, вычленить из реальности. Оказывается, слово «следовательно» здесь совершенно не уместно, поскольку в окружающем мире мы ориентируемся безо всяких определений. Определения основываются на наших ощущениях реальности, а никак не наоборот. Чтобы отличать живое от неживого, например, не требуется оканчивать университет по специальности «биология». Есть определения жизни, есть перечни её свойств, но они существенно разные, а большинство о них вообще ничего не знает. Определения даются как частный результат опознания, при этом на сам процесс опознания никак не влияют.

Поэтому ни одно из фундаментальных понятий, лежащих в основе рационального знания, несмотря на все усилия, так и не было однозначно определено. Время, пространство, число, жизнь, психика, заряд, красота и т. д. опознаются людьми непосредственно, независимо и, несмотря на это, стандартно. То, что один человек будет опознавать как время, другой не сочтёт пространством или числом и это не зависит от языка, культуры, уровня образования, мировоззрения. Основанные на этом опознании представления о реальности адекватны практике, следовательно, адекватно и само опознание, вычленяющее объективно существующие свойства реальности независимо от субъективно даваемых (чаще не даваемых) определений. Отказавшись от иллюзии определимости, мы переходим на более высокий, приборный, уровень регистрации явлений, используя в качестве прибора самих себя.

Таким образом, истина объективно существует, поскольку она нами регистрируется, в том же смысле, как с помощью приборов технического характера, так и без них, регистрируются тяготение, электрический ток, свет, радиация и т. д.

Теперь, убедившись в объективном существовании истины, сделаем попытку вычленить её основные свойства, отличающие её от других сторон реальности. Иногда понятие «истинный» употребляется в значении «действительный», в противоположность «кажущемуся», например, «истинное положение объекта». Но это явно не тот ответ, ради которого человечеством было предпринято столько усилий. У истины есть какие-то более важные свойства, чем просто у действительности как таковой. Вот, например, Вы сейчас читаете этот текст – это действительность, но вряд ли эту констатацию можно назвать истиной. До этого Вы его не читали, а вскоре закончите. Под истиной исторически понимались не любые, а постоянные, неизменные стороны действительности на рассматриваемом интервале. Здесь можно заявить, что «всё меняется», но для того, чтобы установить, что это «всё» именно меняется, а не, скажем, возникает вновь, необходимо найти свойства, неизменные в начальном и конечном для рассматриваемого времени состояниях, чтобы иметь возможность утверждать, что это действительно одно и то же «всё», а не разные.

Ближе всего человеку его собственное сознание, та внутренняя реальность, которую создаёт его разум. Поэтому свойства внутренней реальности определили ранние идеалистические формы сознания, в которых истина воспринимались как умопостигаемое утверждение. Но, во-первых, универсальных, принимаемых всеми, то есть истинных хотя бы для человеческого сознания, утверждений так и не было найдено, а, во-вторых, критерием их истинности всегда стихийно выступала практика, то есть отношения с внешней реальностью, хотя это либо не было сформулировано, либо прямо отрицалось.

Общественное бытие усложнялось, контакт с реальностью расширялся, в результате чего пришло осознание того, что внешняя реальность много сложнее представлений о ней и любое познание только расширяет контакт с непознанным. Истина стала пониматься не как продукт сознания, а как находящееся вне его свойство материи. Материалистическое мировоззрение получает всё более широкое распространение и порождает научную форму сознания. Опытная наука в начале своей истории, как это всегда бывает в начале, породила иллюзию того, что на должном уровне исследования истина человеческим сознанием всё-таки будет постигнута, а идеалистические предрассудки будут преодолены. Несмотря на бурное развитие науки в последние 200 лет, общее положение всё то же – фундаментальные понятия не определены, наиболее общие законы не открыты, принципы существования материи неизвестны. Несбывшиеся надежды на установление истины наукой вызвали ренессанс всевозможных форм идеализма, чем дальше, тем более диких и невежественных.

Итак, наука также не смогла установить истину.

От неё этого и не следовало ждать, поскольку и наука, и религия генерируются человеческим сознанием, а понятие истины генерируется им же независимо от способа выражения истины и параллельно по отношению к любым формам деятельности. Ранее не упоминалась такая форма сознательной деятельности как искусство, так же стремящееся выразить истину, независимо от науки и религии, но отличающееся от них тем, что не имеет формальных критериев её выяснения. В этой области нельзя заявить, что искусство одной культуры хуже, чем другой и на этом основании объявить её «низшей», подлежащей уничтожению, а её носителей – порабощению, превращению в «говорящие орудия труда» носителей «высшей» культуры. Скорее носители «высших» культур почему-то стремятся захватить культурные ценности тех, кого они причислили к «низшим»…

Таким образом, понятие истины находится вне форм его выражения и над ними, а во времени предшествует деятельности в их рамках. Следовательно, его и надо искать в постоянных свойствах человеческого сознания, а не внутри форм его проявления.

Постоянно, независимо от форм проявления, человеческому сознанию свойственен только вопрос «Что такое истина?». Любые ответы на него всегда носили ситуативный и утилитарный характер, с изменением обстоятельств отвергались, но вопрос оставался постоянным. Именно сам вопрос является истиной в первой и последней инстанции.

Итак, нами найдена единственная общеприемлемая формулировка, которая может служить критерием объективной истинности тех или иных умозаключений, так как она находится в основе деятельности любых субъектов, то есть не зависит от их субъективных свойств. Даже для догматического сознания догма ценна лишь потому, что является ответом на вопрос о том, «что такое истина?». Общеприемлемая не в смысле приемлемая для каждого, а в смысле приемлемая именно для всех вместе.

В результате столь краткого сравнительного исследования мы получили простой, но весьма действенный инструмент, позволяющий взламывать любые идейно-организационные преграды, которое человечество воздвигает на своём пути.

Попробуем его применить.

И индивидуальное, и общественное мышление имеет единственное назначение – создание адекватных прогнозов развития ситуации. Назначение, но не результат. Как правило, наше мышление создаёт монстров, которые нас же и пожирают. Это не означает, что человечество слабоумно и «представляет опасность для себя и окружающих» – любая деятельность отравляет среду своими отходами. История (в реальности, конечно, историография) нацело состоит из описания обществ, уничтожавших всё вокруг и в конечном итоге самих себя. По странности то, чему нас призывают ужасаться в современной реальности, должно вызывать восхищение в далёком или близком прошлом. Почему нацизм – это преступление перед человечеством, а рабовладение, феодализм и капитализм – трудная, но прогрессивная история человечества, средоточие его восхитительных достижений? Нет, это монстры одного разряда, часть из которых человечеству удалось прикончить, а часть нет. Судя по уменьшению уродливости независимо друг от друга возникающих «развитых» обществ, иначе называемых цивилизациями, реальная история человеческого общества идёт отдельно от них, просто мы о ней ничего не знаем благодаря историографии.

Какое отношение всё выше сказанное имеет к применению нашего инструмента? Результат этого применения зависит как от самого инструмента, так и от материала, к которому он применён, а материал историографии тенденциозно подобран и выводы из его исследования, вероятнее всего, окажутся неадекватными. Однако попробуем.

Процесс цивилизации начинается с простого ответа на вопрос «что такое истина?» – истиной является то, что мы лучше других. В развитии – мы люди, а они – нет. Не важно, выделено ли это «мы» по этническим, религиозным или политическим границам. Под эту базовую «истину» подгоняются все прочие достижения культурной деятельности этих обществ – религия, наука, искусство, право и, конечно, историография. Из жизни общества уходит вопрос «что такое истина?», остаются только чётко сформулированные ответы. Те, кто продолжают им задаваться, становятся вольнодумцами, еретиками, «развратителями молодёжи» и пр. Их приносят в жертву уже полученным ответам, подаваемым в качестве устоев общества, или же богов. Под человеколюбивое завывание о том, что мы лучше других, потому что не приносим человеческих жертв и не отнимаем ни у кого свободы.

Может ли общество существовать без вопроса «что такое истина?». История цивилизаций показывает, что нет – они все разрушились, причём именно тогда, когда их развитие приближалось к заполнению горизонта познания ответами, а не вопросами. Внутреннее разрушение цивилизаций дополняется «вторжением» варваров, согласно историографии, прельстившихся возможностью грабежа, а в реальности добивающих своих поработителей «в их логове». Кроме того, не надо забывать, что цивилизация строится варварскими в прошлом народами. Даже историография цивилизаций не может скрыть того, ради сокрытия чего создана – история человечества имеет варварский ствол и тупиковые ответвления цивилизаций. Вам отвратительны слова «варвар», «варварский»? Да, конечно, «варварские» бомбардировки ужасают. «Варварские» бомбардировки – это когда одно высокоразвитое цивилизованное общество применяет к другому высокоразвитому цивилизованному обществу высшие технические достижения цивилизации, а цивилизованная историография приписывает всё это варварам, «варварски» бомбардируя наше сознание. В то же время гуманизм, на котором якобы основаны цивилизации, могут проявлять только варвары.

Почему так происходит? Потому, что в варварских обществах люди равны перед вопросом «что такое истина?» и объединены им, хотя постоянное выяснение адекватности частных ответов их разделяет, а в цивилизованном – декларативно объединены общепринятыми ответами, но в реальности они ими разделены до полной невозможности взаимодействовать, так как они лишены доступа к собственному сознанию. Об этом свидетельствует также и периодизация истории цивилизаций – пока в их жизни вопросов больше, чем ответов, они развиваются, хотя уже и за счёт чужого труда, при обратном соотношении – погибают.

Позиция Редакции

29 марта 2017 года