Третья ступень развития марксистско-ленинского учения – маоизм – позволила ему выстоять в тяжелейших условиях повсеместного предательства и тяжёлого отступления. Талантливость китайских коммунистов, которые изо всех сил старались предотвратить капиталистическую реставрацию, поистине восхищает, а их упорство и преданность своим убеждениям заставляли содрогаться в страхе как выродившихся совковых бояр, так и непреклонного в своей алчности Дядю Сэма.

МАОИЗМ, ИЛИ ТАЛАНТЛИВОСТЬ И УПОРСТВО

Сталин оставил после себя массу последователей по всему миру. Но из великого множества его учеников мы выделим и рассмотрим в данном и следующем материалах тех, кто внес наиценнейший вклад в развитие коммунистической теории: Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена.

Учение Мао Цзэдуна – это третий, следующий, этап развития марксизма. Мао внёс свой вклад во все основные составные его части, но главными его теоретическими достижениями стали: выявление борьбы двух линий в партии и линия масс, теория продолжения революции при социализме, теория затяжной народной войны, а также выявление антагонистических и неантагонистических противоречий в обществе и способов их разрешения. А главное – Мао разоблачил установление в СССР государственно-монополистического капитализма нового типа, и сплотил коммунистическое движение, разобщённое гениальной буржуазной спецоперацией. Но обо всём по порядку.

МАО VS ХРУЩЁВ

После смерти Сталина прошло три года напряженной внутрипартийной борьбы. Условное пролетарское крыло (да и то так можно окрестить его с натяжкой) было разобщено, и в результате потерпело унизительное поражение от группировки Н. С. Хрущева [1].

Очевидно, что цели у данной силы были сугубо корыстные, а государственная идеология не вполне подходила для их реализации и связывала им руки. Возникла необходимость в пересмотре базовых положений идеологических концепций и замене их на по факту капиталистические установки, отличающиеся от западных только оберткой.

В итоге, низложив политических оппонентов, Хрущёв на ХХ съезде КПСС выступил с докладом, развенчивающим «культ личности» Сталина [2]. Данный шаг преподносился как теоретическое развитие марксизма и его идейное обновление. В действительности целью этого политического маневра было внедрение полноценной ревизионистской теоретической концепции и навязывание её международному коммунистическому движению. Суть её заключалась в трёх принципах: «мирного перехода от капитализма к социализму» (то есть отказа от революционных способов свержения власти эксплуататоров), «мирного сосуществования» и «мирного соревнования двух систем» (то есть стремления примириться с империализмом). Немного позднее они были дополнены теориями «общенародного государства» и «общенародной партии», якобы существующих при социализме, вместо основополагающей для социализма идеи о диктатуре пролетариата и пролетарской партии как авангарде своего класса.

Приход «хрущёвцев» к власти и ревизия революционных основ марксизма стали отправной точкой реставрации капитализма в Советском Союзе. Бюрократия, ранее бывшая лишь мелкобуржуазной прослойкой, находившейся всецело под контролем трудящихся, консолидировалась как класс в качестве новой буржуазии, подчинив себе партию и государство, став новым эксплуататорским классом. Отличие её от привычной буржуазии западных стран заключалось в том, что члены этого класса коллективно владели и распоряжались средствами производства, а доход каждого отдельного бюрократа при этом зависел от его места в иерархической системе. В некоторой степени это напоминало распределение прибылей в мафиозных и картельных структурах.

Введение критерия прибыльности, как главного показателя для предприятий и увеличения их самостоятельности в оперировании материальными фондами, а также упор на материальное стимулирование работников как главное средство повышения производительности труда – эти и другие реформы привели к эксплуатации рабочих, увеличению материального неравенства между технической интеллигенцией и административным персоналом, с одной стороны, и простыми рабочими, с другой. В реальности «реформы» Хрущёва не столько давали самостоятельность «предприятиям», сколько их руководству и отстраняли рабочих от управления хозяйством на всех уровнях [3].

Смещение Хрущёва и приход Брежнева ещё более усилили империалистическую политику СССР, который в своём противостоянии США стремился установить свою неоколониальную систему (под предлогом «международного социалистического разделения труда»), и не гнушался использовать при этом военные вторжения (вторжение в Чехословакию в 1968-м, вторжение в Афганистан в 1979-м). Это прикрывалось «социалистическим» словоблудием и напоминало обоснование империалистами США своих захватнических действий заботой о «демократии». Всё это позволяет сказать, что через небольшой период после смерти Сталина, социализм в СССР выродился в государственно-монополистический капитализм. Анализ особого типа эксплуататорского общества, возникшего в переродившемся социалистическом государстве на базе государственной собственности, составляет один из узловых пунктов маоистского учения и позволяет подвести черту под вопросом о классовой природе СССР и идейно двинуться вперёд – от стремления «запилить совок обратно» (фактической поддержки экспансии российского империализма) к осознанию необходимости новой, коммунистической, революции в России.

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Ревизионистское перерождение советского руководства, наблюдение за негативными тенденциями, происходившими внутри страны, а также изучение истории революций прошлого склонили Мао Цзэдуна к мысли о необходимости радикального переворота в надстройке для предотвращения отката к капитализму.

Поскольку свергнутая буржуазия сохраняет своё влияние в сфере идеологии и пытается, опираясь на старые привычки и традиции, на сохранившуюся в качестве пережитка буржуазную идеологию, осуществить реставрацию капитализма, то было принято решение о начале «Великой пролетарской культурной революции» (ВПКР) в 1966 году (а по факту всё началось в 1965). Чтобы предотвратить свержение социалистического строя, пролетариат должен обрушить на своих врагов шквал культурной революции «и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменять духовный облик всего общества» [4]. Под буржуазной идеологией китайские коммунисты понимали прежде всего кулацко-мещанский эгоизм и корыстные интересы, которым противопоставлялся коллективизм, общественные интересы.

Сторонники буржуазной идеологии внутри партии получили название «каппутистов» (от выражения «идущие по капиталистическому пути»). Главным объектом критики среди них стал «китайский Хрущёв» Лю Шаоци, в то время председатель КНР, и Дэн Сяопин, в то время генеральный секретарь партии. Именно от них исходили реакционные идеи о расширении капиталистических, рыночных механизмов в социалистической экономике. «Неважно, какого цвета кошка — главное, чтобы она ловила мышей» – таков был девиз этих апологетов рыночного «социализма». В результате кошка оказалась рыжей с полосками, очень большой, и переловила людей.

Культурную революцию непосредственно проводили в жизнь отряды «хунвейбинов» (красногвардейцев) – рабочих и «цзаофаней» (бунтарей) – студентов и еще более юных ребят. Китайские коммунисты создавали новые революционные органы власти, опиравшиеся непосредственно на массы, заменявшие прежние партийные комитеты, а на предприятиях руководство перешло от директоров и технических специалистов к рабочим комитетам.

Мао Цзэдун пришел к выводу, что социализм также является классовым обществом, что в нём буржуазия хоть и отстранена от власти, но непрерывно силится возродиться во всех областях общественной жизни. Социализм же важен не сам по себе, а как переходный период к коммунизму, и весь период его существования должен сопровождаться диктатурой пролетариата, покуда происходит борьба между укрепляющимися коммунистическими отношениями и отживающими своё элементами капитализма (товарные отношения, распределение по труду и пр.). Важнейшая роль в процессе перехода от низшей ступени коммунистического общества к высшей должна отводиться надстройке, в особенности борьбе с пережитками мелкособственнической психологии. Также условием окончательной победы социализма и перехода к коммунизму является уничтожение всего существующего империалистического миропорядка.

После смерти Мао в 1976 г. идеологи культурной революции («банда четырёх») были отстранены от власти и арестованы, и после непродолжительного пребывания у власти умеренных ревизионистов (Хуа Гофэн), власть была захвачена группой Дэн Сяопина, взявшей курс на полномасштабную реставрацию капитализма. Процесс этот сопровождался репрессиями по отношению к трудящимся, холуйством перед империализмом и осуждением ВПКР. Реставрация капитализма в Китае подтвердила идеи Мао Цзэдуна о том, что «огонь по штабам», где засели буржуазные перерожденцы, ревизионисты и оторванные от народа бюрократы, является жизненной необходимостью для предотвращения капиталистической реставрации, что для перехода от социализма к коммунизму также необходима своя революция. Однако этих мер все равно оказалось недостаточно.

ТЕОРИЯ ЗАТЯЖНОЙ НАРОДНОЙ ВОЙНЫ

Еще одной заслугой Мао Цзэдуна является теория затяжной народной войны – партизанской войны, берущей начало в труднодоступной для врага сельской или горной местности, образующей там опорные базы, далее окружающей и захватывающей города. «Враг наступает – мы отступаем, враг остановился – мы тревожим, враг утомился – мы бьём, враг отступает – мы преследуем» [5]. Данная концепция стала главной причиной, благодаря которой маоизм вообще дожил до сегодняшнего дня как значимое направление в марксизме. Именно народная война (1996 – 2006) смогла свергнуть монархию в Непале и установить демократическую республику – пусть социалистической революцией борьба непальских маоистов пока не завершилась, в XXI в. это пока единственный пример революции, в которой ведущую роль сыграли коммунисты.

Родилась стратегия затяжной народной войны после разрыва единого фронта со стороны националистов в 1927 г., сопровождавшегося «белым террором» против нараставшего движения революционных масс, стало ясно, что единственным выходом для китайских революционеров была организация собственных вооружённых сил и «уход в горы». В начале 1930-х китайские коммунисты понесли тяжёлые потери, пытаясь организовать восстания в городах. Мао Цзэдун отстаивал другую стратегию и тактику: поднять на борьбу крестьянские массы и организовать партизанскую борьбу против Чан Кайши, опираясь на базы в отдаленных горных районах. Мао подробно разработал теорию затяжной народной войны, которая в своём развитии проходит три этапа: стратегической обороны, стратегического равновесия и стратегического наступления. На первом этапе партизанская армия должна всеми способами сохранять свои силы, уклоняясь от столкновений с противником, и нападать на него только при благоприятных обстоятельствах. На следующих этапах партизанская армия становится настолько сильной, что может уже перейти в наступление и нанести поражение регулярным частям противника, и следовательно, она сама должна стать регулярной армией. Без разгрома регулярной армии правительства успешное завершение народной войны невозможно.

В разделённом империалистами полуфеодальном Китае большая часть населения которого жила в беспросветной нищете, китайская революция, в отличие от Октябрьской, пришла к победе не путём городского восстания, а путём затяжной народной войны [6]. Она была направленна как против внутренних врагов трудящихся – националистической партии Гоминьдан, так и против колонизаторов в лице иностранных империалистов, главным образом японских, которые вели в те годы захватническую войну против Китая. Мао Цзэдун считал освободительную армию «вооружённой организацией, выполняющей политические задачи» [7]. После победы революции в Китае в 1949 году революционеры всего мира, и в первую очередь революционеры аграрных стран, пополнили свой идейный арсенал теорией затяжной народной войны. В ряде стран она показала свою действенность, в других странах она продолжается с разной интенсивностью и поныне (Перу, Индия, Филиппины, Бангладеш, Турция), показывая свою жизнестойкость.

Отличие Мао от других теоретиков партизанской войны, к примеру Че Гевары, состоит в том, что он, во-первых, подчёркивал необходимость максимального вовлечения народных масс в партизанскую борьбу, не ограничиваясь только манёвренными партизанскими отрядами, а во-вторых, в том, что он всегда говорил о партизанской армии только как о вооружённом крыле компартии, «партия командует винтовкой; совершенно недопустимо, чтобы винтовка командовала партией» [8]. Иными словами, он имел в виду приоритет политической работы, которую проводит партия, над чисто военными задачами.

Стратегия городского восстания, актуальная для индустриально развитых стран, образцом которой является Октябрьская революция, и стратегия затяжной народной войны, актуальная для полуфеодальных и полуколониальных стран, классическим примером которой является Китайская революция, представляют собой два главнейших метода осуществления революции. В ряде случаев, однако, на практике встречалось смешение этих двух стратегий (или же их разновидностей), например, обращение коммунистов к вооружённой борьбе против фашистов в годы Второй мировой или же поддержка сельской герильи политическими действиями в городах.

КАК РАСПУТАТЬ КЛУБОК ПРОТИВОРЕЧИЙ

Мао, отстаивая кристальную чистоту марксизма [9] от отвратных «интеллектуальных» примесей ревизионистов, говорил, что «народ и только народ является движущей силой, творящей мировую историю» [10]. Учиться у народных масс – этому призыву всегда следовали настоящие пролетарские революционеры, но только в маоизме была сформулирована концепция линии масс как один из ключевых, неотъемлемых принципов партийной работы. Суть её в том, чтобы «суммировать мнения масс (разрозненные и бессистемные) и снова нести их (обобщённые и систематизированные в результате изучения) в массы, пропагандировать и разъяснять их, делать их идеями самих масс, чтобы массы проводили эти идеи в жизнь, претворяли их в действия; вместе с тем на действиях масс проверять правильность этих идей» [11]. Принцип линии масс применим как в деле подготовки революции и осуществления её, так и в деле социалистического строительства. В последней области этот подход коренным образом отличался от тенденций сталинского СССР, когда упор делался в большей степени на партийный и государственный аппарат, чем на трудящиеся массы (своего рода патерналистский подход).

В отношениях внутри партии Мао отверг сталинскую концепцию «монолитной партии». Он вывел, что отражением классовой борьбы внутри неё является противостояние двух линий, существование которых необходимо всегда держать в уме. Суть заключается в рассмотрении противоборства двух линий как существующего внутри партии неантагонистического противоречия, которое можно уладить методом «серьёзной борьбы». Совершающие ошибки могут исправиться, и только если они «сохраняют» и «углубляют» эти ошибки, противоречие может приобрести характер антагонистического. Полное высказывание мнений, даже ошибочных, критика и широкое обсуждение способствуют преодолению ошибочных воззрений, сплочению и выработке позиций, отвечающих действительности. Мао говорил: «сначала демократия, потом централизм», «если не будет демократии, то не будет и централизма», «наш централизм – это централизм, зиждущийся на демократической основе» [12].

Концепция двух линий в партии основывается на диалектическом понимании реальности: в каждой вещи и явлении заключены внутренние противоречия, которые являются двигателем их развития. Из этих противоречий буквально состоит вся окружающая нас действительность, Мао Цзэдун подразделял их на главные, ведущие (антагонистические) и второстепенные (неантагонистические). В зависимости от различных условий антагонистические противоречия могут становиться неантагонистическими, и наоборот. Например, при капитализме противоречия между городом и деревней являются антагонистическими, а при социализме – неантагонистическими. В зависимости от вида противоречий нужно применять разные способы их разрешения: если противоречия неантагонистические, не следует рубить с плеча, иначе можно усугубить ситуацию и противоречия станут антагонистическими.

Итак, Мао Цзэдун сумел в самый тяжёлый исторический период для коммунистического движения отстоять его честь, смог не просто обороняться от со всех сторон превосходящего противника, но и наступать, обращать его части в бегство, деморализовать его. Кто-то скажет, что он всё равно проиграл, что это был последний марш обречённых. Но предыстория человечества не кончилась, а Мао – это не тот улыбчивый китаец, поэт, теоретик, аскет и пламенный революционер. Мао – это мы с вами, ведь только от нас зависит, закончится ли эта предыстория человечества началом самой истории или же мы все будем похоронены под грудой радиоактивных обломков.

Продолжение следует…

[1] – «Советский и бессовестный советский союз»

http://russianwasteland.net/теория/330/

[2] – «Культ личности»

http://russianwasteland.net/теория/633/

[3] – Китайские коммунисты не были безразличны к происходящему в СССР. «Великая полемика» — такое название получила дискуссия между Компартией Китая и КПСС в конце 1950-х — начале 1960-х гг. Обсуждение широкого ряда вопросов, таких как роль Сталина, ревизионизм югославского руководства, вопросы войны и мира, перехода к социализму и др. показали, что центр мировой революции сместился в Китай и что советское руководство с головой погрузилось в ревизионистское болото. Внезапный отзыв специалистов, военные провокации на границе, лживая антикитайская пропаганда (на которую тратилось временами больше сил, чем на антиамериканскую) – всё это окончательно вбило клин между красным Китаем и капиталистическим СССР.

[4] – «Постановление ЦК КПК о великой пролетарской культурной революции», 8 августа 1966 года

http://library.maoism.ru/kpk8aug.htm

[5] – Мао Цзэдун, «Стратегические вопросы революционной войны в Китае», декабрь 1936 года

library.maoism.ru/strategy.htm

[6] – http://wiki.maoism.ru/Затяжная_народная_война

[7] – Мао Цзэдун, «Об искоренении ошибочных взглядов в партии», декабрь 1929 года

http://library.maoism.ru/about_extermination.htm

[8] – Мао Цзэдун, «Война и вопросы стратегии» Выступление на VI пленуме ЦК КПК 6-го созыва», 6 ноября 1938 года

http://library.maoism.ru/problems_of_warNstrategy.htm

[9] – «Каков бы ни был ход истории, люди делают её так: каждый преследует свои собственные, сознательно поставленные цели, а общий итог этого множества действующих по различным направлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир — это именно и есть история. Вопрос сводится, стало быть, также к тому, чего хочет это множество отдельных лиц. Воля определяется страстью или размышлением. Но те рычаги, которыми, в свою очередь, непосредственно определяются страсть или размышление, бывают самого разнообразного характера. Отчасти это могут быть внешние предметы, отчасти — идеальные побуждения: честолюбие, "служение истине и праву", личная ненависть или даже чисто индивидуальные прихоти всякого рода. Но, с одной стороны, мы уже видели, что действующие в истории многочисленные отдельные стремления в большинстве случаев вызывают не те последствия, которые были желательны, а совсем другие, часто прямо противоположные тому, что имелось в виду, так что и эти побуждения, следовательно, имеют по отношению к конечному результату лишь подчинённое значение. А с другой стороны, возникает новый вопрос: какие движущие силы скрываются, в свою очередь, за этими побуждениями, каковы те исторические причины, которые в головах действующих людей принимают форму данных побуждений? Старый материализм никогда не задавался таким вопросом. Взгляд его на историю — поскольку он вообще имел такой взгляд — был поэтому по существу прагматический: он судил обо всём по мотивам действий, делил исторических деятелей на честных и бесчестных и находил, что честные, как правило, оказывались в дураках, а бесчестные торжествовали. Из этого обстоятельства для него вытекал тот вывод, что изучение истории даёт очень мало назидательного, а для нас вытекает тот вывод, что в исторической области старый материализм изменяет самому себе, считая действующие там идеальные побудительные силы последними причинами событий, вместо того чтобы исследовать, что за ними кроется, каковы побудительные силы этих побудительных сил. Непоследовательность заключается не в том, что признаётся существование идеальных побудительных сил, а в том, что останавливаются на них, не идут дальше, к их движущим причинам. Напротив, философия истории, особенно в лице Гегеля, признавала, что как выставленные напоказ, так и действительные побуждения исторических деятелей вовсе не представляют собой конечных причин исторических событий, что за этими побуждениями стоят другие движущие силы, которые и надо изучать. Но философия истории искала эти силы не в самой истории; напротив, она привносила их туда извне, из философской идеологии. Так, например, вместо того чтобы объяснять историю Древней Греции из её собственной внутренней связи, Гегель просто-напросто объявляет, что эта история есть не что иное, как выработка "форм прекрасной индивидуальности", осуществление "художественного произведения" как такового. При этом он делает много прекрасных и глубоких замечаний о древних греках, но тем не менее нас в настоящее время уже не удовлетворяют подобные объяснения, представляющие собой одни только фразы. Когда, стало быть, речь заходит об исследовании движущих сил, стоящих за побуждениями исторических деятелей, — осознано ли это или, как бывает очень часто, не осознано, — и образующих в конечном счёте подлинные движущие силы истории, то надо иметь в виду не столько побуждения отдельных лиц, хотя бы и самых выдающихся, сколько те побуждения, которые приводят в движение большие массы людей, целые народы, а в каждом данном народе, в свою очередь, целые классы».

Ф. Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», 1886 год

[10] – Мао Цзэдун, «О коалиционном правительстве», 24 апреля 1945 года

http://library.maoism.ru/on_coalition_government.htm

[11] – Мао Цзэдун, «К вопросу о методах руководства», 1 июня 1943 года

http://library.maoism.ru/on_methods_of_leadership.htm

[12] – Мао Цзэдун, «Выступление на расширенном рабочем совещании ЦК КПК», 30 января 1962 года

http://maoism.ru/14457

Позиция Редакции

16 июня 2018 года (ред. от 5 августа 2020 года)